Дабы не искать каждый раз этот ЗАМУРРРЧАТЕЛЬНЫЙ фанфик, я его просто сохраню тут.
И арты для настроения:
Они самые
И арты для настроения:
Они самые
13.06.2012 в 20:53
Пишет Хлестаков:Название: Сказки старой Урд (общее для всех длабблов).
Автор: Хлестаков
Бета: [J]Jeliza~Rose[/J]
Жанр: флафф, ангст.
Пейринг: Тор/Локи.
Рейтинг:предположительно PG-13.
Дисклаймер:цветы - бете, Локи и Тор создателям, автор уехал в крематорий.
Предупреждения: очень вольное обращение с мифологией, подозрительно альтернативная природа Асгарда, ООС всех и вся по нескольку раз. И куча пафоса. Гора, точнее сказать.
От автора: Сие есть что-то вроде цикла драбблов о детстве Тора и Локи. Драбблы почти что не связаны между собой. Такие дела. На всякий случай: в первом драббле Локи 8 лет, Тору - 10; во втором Локи - 12, Тору - 14, в третьем Локи - 15, Тору - 17, в четвёртом Локи - 18, Тору - 20.
Сказка о ледяной ведьмеСказка о ледяной ведьме
…Вот взять хотя бы абстрактных, земных детей. Пусть хоть один человек, хоть кто-нибудь посмеет сказать о том, что они могут быть усидчивы в расцвете лет, даже не усидчивы – спокойны. Не надо возражений о том, что бывают ангельски спокойные дети – за ними, скорее всего, просто недосмотрели, не увидели чего-то. Каждое дите в возрасте от семи до четырнадцати, к примеру, лет, хотя бы раз в день да что-то творит, куда-то убегает, или просто лелеет планы о каких-нибудь путешествиях в дальние страны. Это период умственной и физической деятельности, время, когда бурлят не гормоны, но что-то похожее. И если уж обычные, земные дети умудряются поодиночке ставить на уши кучу народу, то что говорить о божественных детях, о юных асах?
Ярчайшим, ценнейшим примером этого являлись отпрыски царской семьи; ярчайшими потому, что ни у мудрого, сурового Одина, ни у прекраснокудрой Фригг не наблюдалось таких черт характера, которые теперь, взыграв в крови у их детей, приносили столько хлопот. Хотя, кто знает, о прошлом своём и о детстве божественный тандем говорит не так много и не так часто, как хотелось бы. Но в любом случае, в буйстве фантазии и идей собственных сыновей родители были виноваты в равной степени, ибо Тор, старший сын, был так же похож на отца, как Локи, младший сын, - на мать. Тор был воинственен, нетерпелив, часто груб, но восхитительно открыт, добродушен и прямолинеен. Полунамёки, ложь – всё это было скрыто для него пеленой, что не могло не радовать ценящего честность отца. Локи же, как ни странно, был полнейшей ему противоположностью – спокойный, не по годам умный, красноречивый почти с пелёнок, он, хоть и был младше Тора на два года, управлялся со старшим братом лучше, чем бесконечные няньки, их опекающие – порой даже лучше, чем мать. Пусть изойдутся ядом слов завистники и несчастные дети, говоря о том, что никак и никогда не бывает полного взаимопонимания между младшими и старшими братьями. Дети эти опровергали любые стереотипы. Вспыльчивый и часто легкомысленный без меры Тор мог с лёгкостью ослушаться наказа отца, но никогда не пропускал между ушей слова брата, хоть и говорил пренебрежительно об искусстве магии, что постигал Локи, но советам его всегда следовал. Так же и Локи, часто высмеивая старшего, излишне горячного брата, с такой же горячностью защищал его перед другими и незаметно, невидимо для других направлял разрушительную энергию Тора в нужное русло. Словом, никто не мог бы обвинить их в недостаточной привязанности друг к другу. И это, конечно, играло не маленькую роль.
Но они были детьми, ничего не смыслящими и не умеющими грамотно оценивать свои силы. Ну, вот хотя бы тогда…
**
Локи в свои неполные восемь лет придерживался одной политики: не знаешь – не берись, не ведаешь – не трогай. Начитанный и любопытный, он прекрасно понимал, что Асгард – единственное неприступное царство, в котором асы могут жить спокойно. В остальных же мирах, включая даже безобидный с первого взгляда Мидгард, таилась вечная опасность, а к огненным великанам, наверное, боялся идти даже Один. Но единственной слабостью младшего принца была история Ётунхейма, ледяного царства, вечного противника светлого Асгарда. И эту непростительную страсть невольно поддерживал воинственный Тор, желающий повторить подвиги отца или, хотя бы, увидеть то, с чем он сражался.
-Давай сбежим? – предложил однажды Тор, бесцеремонно плюхнувшись на кровать брата. Волосы его были растрёпаны, а ярко-красная льняная рубашка пахла песком и пылью. Локи, полусидевший в окружении двух сборников трав, одолженных у матери, удивлённо приподнял брови.
-Куда?
-В Ётунхейм! – с энтузиазмом ответил Тор. – Даже Сиф уже была там, а мы как павлины, только двор свой и видели.
-Сравнил. Сиф была там проездом, с отцом и матерью, с охраной, - неуверенно ответил Локи. – Да и потом, там же холодно, опасно и вообще, одним нам туда идти как минимум – самоубийство.
-Да ладно тебе, - протянул Тор, растягиваясь на зелёных простынях. Локи привычно запустил пальцы в его пшеничные волосы, и стал мерно массировать виски брата. Тот довольно улыбнулся и продолжил. – Одежда – не проблема. Всё остальное – выдумки. Мы же не собираемся идти прямо к ледяным великанам, просто взглянем и уйдём.
-Ну-у-у, - сомневаясь, протянул Локи, неуверенно разглядывая довольное лицо брата. Тор, прекрасно понимая, что он уже согласен и мнётся из чистого упрямства и вечной подозрительности, молча встал, и поманил его за собой. За окном догорал закат, а чертоги Всеотца постепенно лишались последних шумных шагов. Локи вытащил из сундука две меховые накидки и несколько тёмно-зелёных склянок. Тор, следивший за его манипуляциями, закрепляя небольшой кинжал на боку, удивлённо склонил голову набок:
-А это нам зачем?
-От обморожения, останавливает кровотечение, обезболивающее, - хмуро перечислил младший, поочерёдно показывая пальцем на склянки. – У меня к тебе один вопрос: как мы туда попадём? Как пройдём мимо Хеймдалля?
-Я думал, ты сможешь изменить нам внешность, - неуверенно проговорил Тор. – Ну, например, превратить нас в отца и маму.
-Глупо. Хеймдалль видит сквозь вторые личины.
-Просто скажи, что не можешь, - поддразнил Локи брат.
-Могу, - запальчиво ответил тот. – Ладно, иди сюда.
Тор послушно подошёл и встал напротив Локи. Тот сосредоточился и медленно коснулся двумя пальцами его лба. По светлой коже пошла рябь, на секунду золотистые волосы потеряли цвет, а тело вытянулось – но лишь на секунду. Локи поморщился и отступил.
-Что-то не вижу изменений, - почесал затылок Тор.
-Конечно, дубина. Я смогу держать иллюзию всего несколько минут, глупо будет расходовать силы сейчас.
Тор послушно кивнул и, взяв небольшую наплечную сумку брата, вышел из покоев, постоянно оглядываясь. Им, выросшим в этих чертогах, никакого труда не составило выйти из замка незамеченными – главная проблема состояла в конях, а точнее в том, что ехать в любом случае предстояло именно на жеребцах Одина и Фригг. Дело было в том, что ездить на лошадях привычнее было Тору, а Локи почти не практиковался и даже слегка побаивался хмурых, статных животных. И видя, как невольно вздрогнул младший при виде вставшего на дыбы коня, когда они прошмыгнули мимо задремавшего конюха в конюшню, Тор вздохнул и, легко вскочив в седло, протянул руку Локи. Тот непонимающе ухватился за неё и едва не вскрикнул, когда брат рывком потянул его на себя и усадил спереди, словно девчонку. Локи смущённо тряхнул смоляными волосами, но протестовать не спешил, наблюдая краем глаза за дремлющим конюхом. Выехали они медленно и осторожно, чтобы стук копыт не разбудил его, лишь когда легкомысленный сторож оказался позади, Тор пришпорил коня, и они понеслись по мосту, в сторону переправщика. Небо совершенно потемнело, первые звёзды неуверенно подмигивали путникам с бархатного чёрного полотна, а летний яркий месяц покачивался среди облаков, неспешно куда-то двигаясь. Почти рядом с золотистым куполом Локи жестом попросил брата притормозить, и, повернувшись к нему, стал сосредоточенно что-то шептать, касаясь лица Тора. Через полминуты к стоящему нерушимой статуей Хеймдаллю подъехали Один, в своём боевом облачении и прислонившаяся к его плечу Фригг, в золотистом платье и меховой накидке.
-Вечер добрый, Хеймдалль, - спокойно проговорил Тор и удивился – иллюзия брата почти точно копировала голос отца.
-И вам того же, мой… повелитель, - насмешливо поприветствовал его облачённый в золото доспехов переправщик. – Куда изволите держать путь в столь поздний час?
-В Ётунхейм, - твёрдо ответил Тор, едва заметно касаясь локтя Локи, который почти прикрыл глаза и тяжело дышал. Младший улыбнулся Хеймдаллю, одновременно демонстрируя, что всё в порядке.
-Не очень удачный выбор для вечерней поездки. Но решать вам, - слегка поклонился Хеймдалль, провожая путников к порталу. Неожиданно, он прозорливо вскинул взгляд и вежливо спросил. – Что с вами, моя госпожа? Вам плохо?
-Нет, всё в порядке, - мелодично ответил бледный, как полотно, Локи. Тор видел, как сильно дрожали его пальцы, и как скользили по ним едва заметные молнии, поэтому накрыл ладони брата своими, скрывая это от Хеймдалля. Тот активировал портал и снова поклонился им, уступая дорогу. Погнав коня вперёд, Тор неожиданно расслышал голос переправщика:
-Удачи вам, дети, - и уже несколько секунд спустя они оказались на ледяных просторах Ётунхейма.
Как только копыта коня опустились на заснеженную землю, Локи обессилено застонал и иллюзия, скрывающая их внешность, с тихим хлопком исчезла. Тор обеспокоенно коснулся плеча брата, но тот покачал головой, и Одинсон направил коня вперёд. Ледяное царство, особенно в сумерках, казалось мрачным, неуютным и неприветливым - совсем как в сказках. Едва слышно звенели бесконечные льды под порывами северного ветра, сиял под лунным светом снег, рассыпчатый, словно сахарная пудра – Локи поёжился, теснее прижимаясь к брату.
-А что это за лес? – удивлённо спросил Тор и закашлялся, чувствуя, как странно саднит горло. Локи поспешно вытащил из сумки склянку с зельем и, отхлебнув первым, заставил сделать глоток и брата.
-Не знаю, - честно признался он. – Поехали, посмотрим.
Тор пришпорил коня, и они двинулись к мрачной громаде странного леса. Локи упорно всматривался в неё, но никак не мог вспомнить, где же видел эти высокие, широкие деревья. Неожиданно Тор натянул поводья, и конь, мерно чеканящий шаг, удивлённо встал на дыбы. Локи открыл, было, рот, но брат молча показал ему на крайнее дерево, которому они подъехали. Послушно всмотревшись в него, принц хотел было спросить своё коронное «и что?» но, неожиданно, чуть не вскрикнул – в лунном свете блеснула листва. Железная листва. Живая, узорчатая, совершенно обычная – не считая того, что сделана была из металла – они так же как и обычная шевелилась от порывов ветра. И ствол, и ветви, всё было сделано из железа, а Локи, наконец, вспомнил, куда они приехали.
-Тор, едем отсюда. Быстрее, - тихо прошептал он, стараясь не показывать дрожи в голосе.
-Почему?
-Это Железный лес. Здесь живут ледяные ведьмы и великанши.
-И что?
-Действительно, и что? – раздался у них за спинами раскатистый голос. Тор развернул коня, и братья столкнулись взглядами с женщиной. Если её можно было так назвать.
Тело её обрамляли странные лоскутья, которые в несовершенстве своём напоминали изорванное, но прекрасное платье. Синяя кожа вспыхивала непонятными узорами, а белоснежные волосы не трепетали под порывами ветра, мягкими волнами обрамляя спокойное лицо. Её нельзя было назвать красивой, как нельзя было и назвать уродливой – она была самой природой, истиной красотой и истинным уродством. В руках её был фонарь, в котором горел синий огонь.
-Не бойся, мой маленький брат, - мягко пропела она, обращаясь к Локи. – Я не причиню вам вреда.
-Что-то не верится, - хмуро проговорил Тор, глядя прямо в глаза великанше.
-Клянусь вечной зимой, что царит в Ётунхейме, что не причиню вам вреда. Я лишь вышла поздороваться с вами, дети, и предупредить.
-О чём предупредить?
-Что тут находится опасно. Очень опасно. Не столько тебе, великий громовержец, сколько твоему брату. Верю я, что ты сумеешь отогреть его сердце, если понадобится, но рисковать, думаю, не стоит. Уходите, - настойчиво ответила она и открыла створку фонаря, выпуская наружу небольшой огонёк. – Следуйте за пламенем, оно приведёт вас к месту, откуда вы сможете уйти. Спешите, я слышу, как звенит листва под ногами моих сестёр!
-Спасибо, - слабо поблагодарил Локи, и коснулся руки Тора. Тот, очнувшись от удивления, пришпорил коня и понёсся вслед за стремительно удаляющимся огнём. Одной рукой он приобнял брата, а Локи устроил голову на его плече и тихо прошептал:
-Что мы скажем отцу? Уверен, он уже ищет нас.
-Скажу, что ты попал под моё дурное влияние. Ну, или, в крайнем случае, скажу, что я связал тебя и решил принести в жертву ётунам, - усмехнулся Тор. – Не волнуйся, что-нибудь придумаем.
Женщина-великанша, смотревшая им вслед, улыбнулась и погасила оставшееся в фонаре пламя.
Сказка о трёх сёстрахСказка о трёх сёстрах
… Не то, чтобы это было какое-то определённое время. Ну, правда, тут точные числа только испортят атмосферу – проще сказать, что дом асов засыпал от заката до рассвета. Или не засыпал, кому как. Даже тогда, когда тёмный горизонт едва-едва начинает белеть и румяниться, можно было услышать тяжёлое бормотание, или усталые шаги. Словом, Асгард засыпал по ночам исключительно условно, в дань традициям. Но особо надо отметить время с восьми вечера, когда возвращались с охоты даже самые запоздавшие бойцы, и до полуночи, когда ни одно дитя младше шестнадцати лет не высовывало носа из своих покоев – время это любовно звалось сказочным. И даже не потому, что чудеса с закатом становились более явными – нет, нет, совсем не поэтому. Просто каждый ребёнок в чертогах Всеотца знал, что с последними лучами солнца прекраснокудрая Фригг начинает рассказывать одну из своих многочисленных, красочных и захватывающих сказок. И не только её родным детям было дозволено слушать их, в большом зале собирались все, кто хотел – никого владычица богов не обделяла вниманием. Порой даже сам Один, уставший от бесконечных битв, приходил вечером к жене и с удовольствием внимал её речам. Успокаивала и усыпляла Фригг всех асградцев, даровала им спокойные и счастливые сны. А порой и давала мудрые советы тем, кто внимательно её слушал.
И эта история будет об одном из таких вечеров, когда неким двум упрямцам пришлось внимательно вслушиваться в слова владычицы богов…
**
Сегодня в зале было на редкость тихо и уютно. Странное дело – ведь обычно стоило солнцу сесть за снежные горы, как возле трона Фригг собиралась как минимум хорошая толпа, не сказать, что яблоку, но хорошей дыне нельзя было упасть. А в этот вечер на мраморном, никогда не холоднеющем полу сидело всего десять детей и отчаянно зевающий Фрейр, который буквально полчаса назад вернулся из похода, но не мог упустить возможности подремать под чарующие переливы голоса Фригг. Сама королева рассеяно что-то объясняла одному из стражников; тот кивал, хмурил брови, и в сотый раз переспрашивал, заставляя Фригг грустно вздыхать. Где-то далеко послышался звук поднимаемого моста, и она решительно отослала стражника, оправила платье; дети, до этого мирно болтавшие о чём-то, подошли ближе к трону и уселись на золотых ступенях. Фригг внимательно пересчитала и пересмотрела их, а затем удивлённо спросила:
-А где Тор и Локи?
-Тора я видел полчаса назад, когда приехал, - зевнув, сообщил Фрейр. – Он шёл куда-то в сторону тренировочного поля. А Локи я не видел вообще.
-Как странно, - нахмурилась королева. – Я бы поняла, если бы Тор опоздал, но чтобы Локи…
-Я не хочу слушать сказку без Локи, - захныкала Фрейя, сидевшая на коленях у брата. Тот мягко погладил её по золотистым волосам и снова зевнул, отпихивая от себя одну из пятнистых кошек, что дурачились возле малышки. – И без Тора не хочу!
-Золотце, пусти-ка свою животинку по замку, пусть поищут, - ласково обратилась к ней Фригг, но тут массивные двери приоткрылись, впуская в зал Тора. Даже издали было понятно, что он как минимум зол, угрюм и расстроен потому, что плечи его были опущены, как и ранее гордо вздымавшийся подбородок.
-Доброго вечера, - поприветствовал он собравшихся, а впечатлительной Фрейе показалось, что даже голос его как-то странно обесцветился.
-Здравствуй, дитя моё, - улыбнулась Фригг, когда Тор подошёл к её трону. – А где же твой брат?
-Ему нездоровится, он не придёт, - принц сморщился, как от пощёчины при упоминании имени Локи.
-Тор, - нахмурив брови, окликнула его Фригг. – Не лги мне, это не твоя стезя.
-Да какая разница, смысл один.
-Тор…
-Да обиделся он на меня, - пробурчал Тор, смотря в пол. – И сказал, что не хочет со мной в одном зале сидеть.
-За что обиделся? – удивилась Фригг.
-Так вы не видели? – вскинула брови молчавшая до этого Сиф. – Сегодня единорогов приводили, мы на них смотрели, а мальчикам подходить не разрешали, потому, что единороги только девочек любят. Ну, они там стояли за оградой, а мы с Фрейей к ним подвели одного, чтобы поближе рассмотреть. И он стал ластиться к Локи, и даже не пытался его ударить, вот. И Тор пошутил, мол, что у него, оказывается, не брат, а сестра. Ну, мы посмеялись, а Локи сказал, что-то ему на ухо и ушёл. Обиделся, значит.
-Ну, это не дело, - покачала головой Фригг. – Тор, иди в покои брата и приведи его сюда.
-Ну ма-а-м!
-Немедленно.
Тор вздохнул, развернулся и вышел из зала, опустив голову. Не то, чтобы он не хотел мириться с Локи – даже наоборот, совсем наоборот. Вот только во всём это была одна загвоздка – сам младший брат, который в обиженном состоянии был до ужаса язвителен и придирчив. Не особо красноречивый и прямолинейный Тор даже слегка побаивался с ним разговаривать, зная, что Локи с лёгкостью может втоптать его в грязь, сидя на своей кровати, и скрестив руки на груди. Сейчас же, чувствуя себя донельзя виноватым, он даже подумывал о том, чтобы забить на это дело и, вернувшись в зал, сказать матери, что брат действительно заболел. Но знакомая дверь уже замаячила перед глазами, незапертая и с сияющей щёлочкой света у пола. Решив не стучать – кто его знает, вдруг ещё запрётся – Тор зашёл в комнату и едва успел увернуться от полетевшей в него подушки, пущенной, как он мельком заметил, толково и правильно.
-Тебе кто разрешал ко мне заходить? – мрачно спросил Локи, озираясь в поисках второго снаряда для метания. Чёрные, отросшие до середины шеи, волосы растрепались и теперь рваными прядями рассыпались у щёк, придавая принцу слегка заспанный, но ужасно милый вид.
-Мама, - коротко ответил Тор, уклоняясь от второй подушки. – Она сказала мне привести тебя. Сказку слушать.
-Скажи ей, что я не хочу, - буркнул Локи, отворачиваясь.
-Врёшь.
-Вру. Но с тобой сидеть не хочу и не буду.
-И не таких уламывали, - со вздохом сообщил Тор, приближаясь к брату. Тот предусмотрительно пошевелил пальцами, заставляя большую ручную змею выползти из-под кровати и зашипеть на незваного нарушителя границы. Нарушитель топнул ногой и рептилия, подавившись шипением, спряталась обратно. Тор тем временем подошёл совсем близко и аккуратно хватил за запястье попытавшегося отползти Локи. Потянув его на себя, он осторожно придержал за пояс и закинул на плечо, не обращая внимания на возмущённые возгласы Локи. Тот забарабанил по спине брата кулаками, но Тор даже не обратил на это внимания, мягко придерживая брата за ноги и выходя из комнаты. Технически, манёвр был опасный, но поскольку двенадцатилетний мальчик весил чуть ли не на четверть меньше брата, а силы было и того меньше, вероятность, что он сумеет выскользнуть из рук Тора, приближалась к нулю. А дверь в зал тоже приближалась, но не к нулю, а к шипящему что-то злобное Локи и миролюбиво молчащему Тору.
-Извините, что спиной, - улыбнулся Тор, заходя в зал. Перекинутый через его плечо младший принц вызвал бурные овации и крики «так его!», «надо было ещё связать!». Усевшись напротив матери, он аккуратно стащил Локи с себя. Тот попытался пересесть к Фрейе, но, встретившись со строгим взглядом матери, остался на месте, пихнув в отместку брата в бок. Тор поймал его бледную ладонь на излёте и накрыл своей, чуть придавливая к полу. Фригг кашлянула и начала:
-В некотором царстве, в некотором государстве, жил-был царь. Щедрый, добрый, справедливый, любил он своих подданных, и они отвечали ему тем же. Всё у царя было – и царица, краше солнца ясного, и сын, смелее и сильнее сокола вольного, и три дочери, словно звёздочки на небе синем. Вот однажды собрался он в страну далёкую, и дал наказ сыну. Говорит ему: «Береги мать свою, береги сестриц своих, от ссор да от размолвок». Уехал царь, а сын его задумал жениться. Оставил отцовский наказ матери, да уехал за тридевять земель, за сотню морей, сватать себе невесту. Год прошёл, два прошло – нет доброго молодца. Взяла старшая сестрица ниток, иголок, да золотых нитей, и за три ночи смастерила медное оперенье. Говорит она сестрам: «Полечу за тридевять земель, за сотню морей, поищу брата». А младшая ей отвечает: «У меня глаз зорче, дай я полечу». Не дала ей перья старшая, полетела за моря за горы, искать брата…
-Локи, - тихо прошептал Тор, склонившись к чёрноволосой макушке.
-Чего тебе? – огрызнулся тот, но огрызнулся тихо, не перебивая мать.
-Прости меня, а? Я же не со зла, просто пошутил, - Локи мрачно скосил на него взгляд и приложил палец к губам.
-…Вернулась она через три месяца и говорит сестрам: «Не видела я брата, пусть кто другой слетает-поглядит». Отдала она средней сестре оперенье, а оно из золотого серебряным стало. А младшая и говорит: «У меня глаз зорче, дай я полечу». Нахмурилась старшая сестра, ничего не сказала, а средняя взяла оперенье и полетела. Три месяца искала она брата, вернулась и говорит: «Не видела я брата, пусть кто другой слетает-поглядит». Отдала младшей оперенье, а оно их серебряного стало медным. Обиделась младшая сестра, смастерила себе золотое оперенье и улетела, не сказав ни слова сестрам. Прилетела в страну, где брат себе невесту сватал, увидела его, да тут и ослепило её сиянье собственных перьев – упала девица в волны морские, упала в воду солёную, ко дну пошла, ко дворцу морского царя, где и томился её братец в неволе за то, что сватал дочь его. Один месяц сидят они в темнице, другой, а младшая царевна всё плаче и плачет, слёзы её – алмазы да жемчуг. А царевич точит свой меч да обрезает золотые косы сестрицыны. Выткала она полотно из волос да слёз своих, да послала с рыбою морскою в отчий дом…
-Да хватит на меня уже так смотреть, - обречённо прошептал Локи, придвинувшись совсем близко к Тору и положив голову ему на плечо. – Прощаю. И не смей больше так остроумно шутить.
-Обещаю, - тихо ответил тот, обнимая брата. Фригг едва заметно улыбнулась.
-…Приехали сестры старшая да средняя, и отец с ними приехал. Вызволили они царевну и царевича из заключения, да повезли в родные края. А старшая и говорит: «Я, сестрица, всё ждала, когда пёрышки потемнеют и окрепнут, чтобы зоркие глаза твои не слепил их блеск, а ты не послушалась, вот и попала в беду». А младшая со слезами ей говорит: «Прости меня, сестрица, не подумала я». Обнялись они, и покаялись друг другу, и жили долго, и счастливо. А царевич высватал другую царевну, что краше и милее морской была, устроил царь пир горой. Я там была, мёд да вино пила, эту сказку слыхала, да вам рассказала.
Дети восторженно захлопали, а Фрейя на радостях подбросила в воздух одну из своих кошек. Та истерично замяукала и приземлилась на макушку задремавшего Фрейра. Тот охнул, сонно смахнул животное с себя и снова попытался задремать, но Сиф со смехом стала его расталкивать. Фригг улыбнулась детям и сообщила, что время позднее, и потому все идут спать дружным строем, а Фрейр, если ему угодно, может остаться ночевать на полу. Фрейр заявил, что он бы остался, но тут, понимаете, слишком неуютно и вообще, так что он отчаливает. Вся толпа во главе с Фригг вышла из зала, оставив позади себя Тора и Локи, которые шли не спеша.
-Хорошая сказка, - проговорил Тор, скашивая взгляд на брата.
-Ага, - тихо ответил ему Локи, а потом неожиданно взял его за руку, переплетая его пальцы со своими. Тор улыбнулся и быстро чмокнул брата в черноволосую макушку, выводя из зала. Тяжёлые двери за ними медленно закрылись, а факелы сами собой погасли.
Сказка о ворожбеСказка о ворожбе
... Нет, ну это уж глупость какая-то, увольте. Да, частенько младшие дети растут обиженными и обделёнными – хотя до сих пор не понятно, почему: ведь их же обычно балуют, лучшие куски оставляют, их участь должна отходить к старшим, а нет, вот, как выходит. Но чтобы лицемерить, да за спиной у родного человека заговоры и проклятья творить – это уж слишком. Ох, сколько же найдётся вещей, опровергающих эти слова, но, всё же, человек, смеющий за спиной у близкого желать тому смерти – не человек вовсе. Враждовать – так в открытую, чтоб враг знал, кого бояться. А уж распри между родственниками – это уже отдельная песня, неприятная и мерзкая по сути своей. Размолвки утончают, расщепляют узы и люди перестают быть родными по духу – лишь кровь остаётся напоминанием о былой связи. Вот банальнейший пример – в таком-то городе умер богатый человек, оставив наследство двум сыновьям. Настоящие братья поделят его поровну, и ещё долго будут помогать друг другу всем, чем могут. Те же, у кого лишь кровь одна на двоих, а сердца давно бьются в разном ритме, будут грызть друг друга, словно псы брошенную кость, и никогда не придут к соглашению. И, казалось бы, что может быть крепче связи двух братьев? Да, бренен наш мир, и лишь божественный пример помогает понимать истинную суть вещей. Ведь у великих асов всё не так, их связи прочнее алмаза и тоньше шёлка, легче лебяжьего пуха.
Слушайте же, вот какую историю пересказывают из уст в уста тем детям, что живут в недоверии и вражде друг с другом…
**
-И тогда я ка-а-ак дал этому великану, он аж отлетел на добрую милю! – вещал Тор, вытряхивая песок из сапогов. Место, где он и его небольшой отряд остановились на привал, славилось своим обилием песка, змей и колючек. Это было небольшое чистое пространство, поросшее вереском, в центре которого белело песчаное пятно – и Хель его знает, откуда оно тут взялось. Но главное, что и коням было раздолье, и уставшие воины могли отдохнуть. Около ночного костра сидело всего несколько человек, не отошедших ещё ко сну, и травивших друг другу невиданные байки, высмеиваемые дремавшим на плече брата Локи. Удивительная, кстати говоря, вещь – никто в отряде даже и не думал возражать насчёт его присутствия тут, как никто и не думал даже, что Локи находится в окружении старших воинов лишь из-за старшего брата, предводительствующего отрядом. В свои пятнадцать с лишним лет он, привыкший с детства практически вертеть своенравным братом, теперь осторожно направлял его и давал мудрые советы, помогая небольшому отряду быстрее и без потерь подобраться к логову великанов, облюбовавших себе одну из огромных асгардких скал. – А нас-то тогда было – раз, да, и обчёлся. А великанов этих – тьма.
-Ну, предположим, не тьма, а двадцать штук, - ехидно поправил Тора брат, потягиваясь и поправляя волосы. – А нас было двадцать пять.
-Не суть, - махнул рукой тот, не обращая внимания на въедливый взгляд Локи. – Вспомни, чем были эти пять человек, а? Три лекаря, какой-то старик, которого мы охраняли, и ты.
-А чем я тебе не угодил? – удивился младший принц.
-Тем, что из тебя воин, как из меня фрейлина, - хмыкнул Тор, вызвав смех своих спутников.
-А я-то думаю, зачем тебе такой длинный плащ – ты, оказывается, фрейлина, и комплексуешь, - теперь смеялись по другой причине.
-Молчи, принцесса, - мрачно одёрнул его Тор. – Так вот, я продолжаю. Разделались мы с этими великанами в три счёта, почти без жертв обошлось, разве что, Локи попал под чью-то горячую руку, ну и отделали его знатно.
-Да ты что? – с шипяще-угрожающими интонациями в голосе переспросил Локи. – А мне казалось, что это я тащил тебя с поля боя, после того, как ты чересчур разбушевался и получил по заслугам.
-Ты? Меня? Да ты обычный топор поднять не можешь, куда там меня.
-Правда, - осторожно заметила Сиф, сидевшая по правую руку от Локи. – Ты по комплекции сильно уступаешь Тору, и чисто физически не смог бы его нести.
-Магия мне на что? – хмуро буркнул Локи. Видно было, что его сильно угнетало пренебрежение к себе. Тор виновато потрепал его по волосам.
-Да ладно тебе, я уже, честно говоря, не помню, что там было. Но, признай, я никогда в жизни не сбегал с поля боя, и не сбегу.
-Насмешил. Мы, знаешь ли, не к простым великанам идём, они слывут такими силачами, что, как знать, может, завтра я снова буду тебя тащить к отцу.
-А может, и я тебя потащу, - хмыкнул Тор и неожиданно сверкнул глазами в свете пламени. – Спорим?
-Нет, - легко ответил Локи. – Только спорить мне с тобой не хватало.
-Струсил? Смотрите, ребята, сидит, похваляется, а нас самом деле – трус, - хохотнул Тор. Если бы он в этот момент случайно бросил взгляд на лицо брата, то в тот же миг решил бы, что сейчас Локи оставит от него одну лишь кучку пепла. Зато это заметила Сиф и предупредительно коснулась руки Тора, но, видимо, было поздно: Локи резко вскочил с места, тряхнул волосами и язвительно проговорил:
-Хорошо, громовержец, я поспорю с тобой. Только бы не пожалеть тебе об этом, - и с этими словами отправился в свой шатёр.
После этого все как-то быстро разошлись, спать ложились в молчании, обдумывая странные слова младшего принца. Над потухнувшим костром лениво плыл остророгий месяц, следивший за танцем маленьких звёзд, что одна за другой зажигались на небосводе. Вереск звенящим шёпотом баюкал усталых коней, а где-то за перевалом спали чудовища и людоеды – только ворочалась в кровати Сиф. Чувствовалось ей что-то неладное, а в шатре Тора, рядом с которым стоял её шатёр, слышались неясные шорохи и звуки. Не выдержав, она выскользнула из постели и, накинув плащ, тихо вышла на свежий воздух, вдыхая морозную тишину степи. Не долго она так стояла – в шатре Тора явно выделялась странная фигура, стоящая у изголовья старшего принца. Свет потухающего костра ещё позволял разливать силуэты, поэтому воительница поспешно скользнула за плотную ткань, прячась в тени.
Над Тором нависал Локи с каким-то амулетом в руках.
Волосы его были заправлены на уши, поэтому Сиф ясно видела, как шевелятся губы принца, как дрожит без ветра амулет, как сверкает что-то над спящим. Ей не часто приходилось видеть, как людей заговаривают на несчастья, но то, что делал Локи, явно не походило на действия одной старой ведьмы, у которой маленькая Сиф гостила одно время. Однако, она была уверена, что младший принц пытается зачаровать брата на поражение в завтрашней битве – поэтому, не долго думая, она грубо схватила Локи за плечо и почти силком оттащила от Тора. Локи зашипел, откинул её руку, которую в то же мгновение обожгло, словно бы по коже прошлись раскалённым прутом.
-Я не позволю причинить вред Тору, - прошептала она, держа наготове кинжал. Локи криво усмехнулся.
-Глупая девчонка. Я и не думал причинять ему вред.
-А что же ты тогда делал, позволь спросить?
-Ты всё равно не будешь меня слушать.
-Верно. Я просто выгоню тебя отсюда, - прошипела Сиф и подошла к Локи. Тот, игнорируя её протянутую руку, встал сам и, подойдя к Тору, положил ему на груди амулет, который тот час же исчез, обвив его грудь розовым дымком. Сиф хрипло вскрикнула, но подавила голос, чтобы не разбудить Тора и, схватив Локи за плечо, вывела его из шатра брата. Тот гордо скинул её руку и ушёл в свой шатёр.
А утром Сиф собрала всю доверенную свиту Тора во главе с ним самим и, держа Локи за локоть, объявила:
-Тор, твой брат вчера ночью пытался навести на тебя порчу, - старший принц вскинул брови.
-Это правда, Локи?
-Нет, - пожал плечами тот, гордо глядя поверх небольшой толпы.
-Ложь! Я своими глазами видела, как ты шептал над ним заклятья, а потом оставил на нём амулет, который исчез с дымом, - гневно воскликнула Сиф. – Тор, он пытается обмануть тебя. Посмотри, ему дороже какой-то спор, а не собственный брат.
-Молчи, дитя шакалов, или я сам закрою тебе рот, - разъяренно прошипел Локи, по пальцами его заскользили молнии. Тор встал между ними и повернулся лицом к брату.
-Сиф не будет врать мне. Отвечай, что ты делал вчера ночью надо мной?
-Я отвечу тебе, - язвительно проговорил Локи. Неожиданно он сделал выпад и ловко извлёк небольшой кинжал из ножен на поясе Сиф. Отступив на несколько шагов, он замахнулся и отправил оружие в полёт, метя прямо в ничего не понимающего Тора. Закалённая в пламени сталь летела точно в цель, и летела так быстро, что никто бы не смог свернуть с её пути, но в десяти сантиметрах от груди Тора кинжал замер завязший в мелькнувшем на несколько секунд розоватом тумане. Туман этот покрывал всё тело принца, за исключением головы – туман исчез, а кинжал упал на песок, заржавевший, и теперь уже ни к чему не пригодный.
-Что это з…
-Я, громовержец, заговаривал тебя на неуязвимость для стального оружия, которым вооружены великаны гор, ибо другого металла им не достать. Как видишь, голова твоя осталась беззащитной, ведь твоя незваная заступница Сиф решила, что я ради собственной гордости позволю пострадать брату. А теперь, прошу меня извинить, я пойду чертить маршрут до перевала, а ты пока можешь послушать ещё каких-нибудь сказок от Сиф, может, до чего додумаешься, - Локи развернулся на пятках и зашёл в свой шатёр. Сиф стояла и смотрела на песок под ногами, не решаясь поднять взгляда на друга, а Тор замерев на несколько мгновений, пошёл следом за братом.
Войдя в шатёр, он обнаружил Локи сидящим на своей постели – плечи его были сгорблены, а руках он держал неразвёрнутую карту. Вскинув взгляд на Тора, он вздрогнул, но тут же с делано-равнодушным видом опустил глаза и развернул свиток. Локи был гордецом и страшно обидчивым, умел дуться чуть ли не месяцами, а все обиды запоминал так, как не запоминал заклинания и травы. Но Тор на то и был ему старшим братом, что мог не обращать внимания на ломания Локи. Вот и сейчас, он молча подошёл, сел рядом и крепко обнял что-то бурчащего Локи, откладывая карту в сторону. Тот пошипел ещё для приличия, но потом сомкнул руки на шее Тора, прижимаясь щекой к его груди.
-Я вот только не пойму, на кой чёрт ты меня заговаривал? – спросил Тор через несколько минут, задумчиво поглаживая волосы брата.
-Потому, что я знаю тебя, как облупленного, - буркнул Локи. – Ты же как бык, к цели идёшь, подминая под себя всё на свете. Из-за этого спора ты бы точно лез в пекло, силясь доказать мне, как ты велик и могуч. И, конечно, тебя бы там, извини, раздавили. Вот я и дал тебе дополнительные доспехи.
-Но ты же проиграл бы спор, - удивлённо проговорил Тор, смахивая чёлку с его глаз.
-Да плевал я на этот спор, - вздохнул младший принц, касаясь губами ладони старшего.
Сказка о ледяном копьеСказка о ледяном копье
…Нет, увольте, даже не думайте. Никогда не будет веры в то, что человек с такими глазами, как у вас, знавал настоящее отчаяние. Да вы, наверное, и не знаете толком, что это – и не попрекайте своим возрастом, годы эти могли быть прожиты с ветром в голове, без ума и без цели. Отчаяние – это не проигрыш в споре, это не подгоревший обед и не сломанная игрушка. Это отметина, шрам, навсегда остающийся в душе, в глазах, в сердце. Это бремя, которое несёт человек, и бремя это не разделить, как бы ни хотелось. Настоящее отчаяние – это страшная вещь, это бездна, выбраться из которой под силу не любому взрослому, а что уж говорить о малом дитя? Не удивляйтесь, даже ребёнок способен упасть в этот горестный сумрак, а выбраться ему поможет только чистая, непоколебимая вера в добро и хороший конец у сказки под названием жизнь. О, как несчастен тот, кто хоть раз чувствовал этот всепоглощающий ужас! Не поднять руки – нет смысла, не вздохнуть полной грудью – исчезло желание, а сердце бьётся надрывно и яростно, желая поскорее отработать свои годы и потухнуть, потеряв свою искру. Конечно, самое сильное отчаяние – от потери. Близкого, любимого – не столь важно. Мало кто оправляется после этого – не в общеизвестном смысле, а душевно. Никогда не заглядывали в глаза сиротам? За весёлыми искрами смеха там прячутся вечные льды, которыми малое дитя оградило себя от мрачной бездны. Не дай вам бог такое пережить.
Но счастье, если отчаяние сменяется облегчением. Послушайте одну историю, пусть она будет вам надеждой в тёмные времена…
**
Локи понимал, что больше не выдержит. Чисто интуитивно, даже чувствуя в себе остатки силы – знал, понимал и пытался, до искусанных в кровь губ, придумать что-нибудь. Мысли упорно ускользали из головы, а драгоценная ноша становилась всё тяжелее и тяжелее, древняя, как бездна бездн, магия уходила в неё, поддерживая слабый, трепещущий огонёк жизни. Говорят, что льдом нельзя ранить – слова глупцов, тех, кто не видел вековые зеркальные льды Ётунхейма. Они тоньше волоса, но толще скал, острее кончика иглы, но мягче розового шёлка – волшебные, заколдованные льды, спасения от которых нет, ибо раны сподручными средствами не унять. Локи прекрасно знал это, но до изнеможения сдерживал края покрывающейся льдом раны на груди брата, чтобы та не разрасталась – а силы уходили. «Будь прокляты все ледяные ведьмы» - яростно думал он, зная, что когда силы его вернутся, проклятье упадёт на головы мятежных великанш, разрушат всё, что у них было, и уничтожат любую надежду. Так же, как их копья медленно, капля за каплей студёной крови, уничтожали надежду в сердце младшего принца. Эти ведьмы пробрались в Асгард незаметно, и так же незаметно сгинули, пронзив сердце наследника престола, защищавшего брата. Кажется, ещё вчера Локи со смехом предостерегал Тора – мол, будешь так бездумно кидаться на копья врагов – погибнешь в первой серьёзной битве. Капля крови стекла по губе Локи вместе с тихой надеждой на то, что слова эти так и останутся словами.
Руки сильно задрожали, а напряжённых ладоней коснулась ткань плаща Тора – тело его, поддерживаемое магией чуть ниже плечей Локи, сдвинулось вниз. Тогда он сел на колени и, не отрывая взгляда от раны, положил почти безжизненное тело так, чтобы голова Тора покоилась на плече брата, а ноги его лежали между чужих согнутых ног. Светлые волосы рассыпались по зелёной ткани рубашки Локи, а в уголке губ переливалась застывающая кровь. Локи закашлялся, приложил правую руку к груди брата, а левую вытянул вверх, надеясь, что иллюзия не отнимет слишком много сил. Сотканный из магии орёл послушно приземлился на протянутую ладонь и стал коситься на создателя умным глазом.
-Отец, мы в беде, - как можно чётче и громче начал Локи, смотря в глаза птице. – Тор ранен ледяным копьём. Мы у края макового поля, недалеко от радужного моста, следуй за этой птицей, она приведёт тебя к нам. Прошу, не медли, я не знаю, сколько ещё смогу держаться.
Птица взмахнула крыльями и понеслась в сторону чертогов Всеотца, а Локи опустил вытянутую руку на груди Тора и полностью накрыл ужасающую рану ладонями. Прижимаясь щекой к виску брата, он чутко прислушивался к его слабому, рваному дыханию и едва удерживал себя от слёз. Левая рука почти онемела, и Локи совсем не чувствовал её, лишь две нити внутри пульсировали, разрываясь от напряжения, отдавая пальцам всю магию, что сохранилась ещё в сердце. Кожу обжигал заколдованный лёд, силящийся сковать тело Тора и остудить его пульс, но пока вековая магия металась в рамках раны, злобно прогрызая тут же затягивающиеся бреши в чарах младшего принца. На секунду Локи показалось, что левая рука отказала – но тут же рвануло задержавшимся сгустком силы. Тор рвано и тяжело выдохнул, а по щеке Локи украдкой скатилась горячая слеза, которую тот не успел смахнуть. Она упала на щеку Тора и, скользнув вниз, затерялась в складках плаща.
-Оставь…, - хрипло проговорил он, не открывая глаз. - …Это до моих похорон.
-Ты не умрёшь, - отчаянно ответил ему Локи, отчаянно сжимая ладони на груди брата. Левая безвольно обвисла, и теперь исчезающие силы приходилось расходовать ещё и на то, чтобы поддерживать её на ране. Он едва сдерживался, чтобы воли не дать своему отчаянию, и лишь украдкой касался губами виска Тора.
-Конечно, - едва заметно улыбнулся Тор, соглашаясь. – Ты же рядом.
-Правильно, - прошептал Локи. – Ты только не засыпай. Скоро за нами придут, тебя отведут к целителям и всё будет хорошо. Слышишь, всё будет хорошо…
Тор молчал. Грудь его тяжело вздымалась и опадала под ладонями Локи. Казалось, будто она всё холодеет и холодеет, а может, лёд от раны слишком сильно исколол нежную кожу рук. Права рука тоже немела, дрожала от холода, а вокруг багряным полем шелестели маки. Они склоняли алые бутоны к земле, тянулись по-змеиному к раненному, питали его накопленным за дни цветения теплом, а Тор глубоко вздохнул, и голова его расслабленно откинулась на шею Локи. Тот вздрогнул, не чувствуя рук – совсем, даже магия в них совсем не ощущалась, хоть и плескалась где-то в теле. Не было даже сил, чтобы пошевелится, но Локи вновь и вновь пытался пошевелить руками, отдавая остатки магии, остатки силы, удерживая лёд раны в узде. Тор почти не дышал.
-Ты слышишь меня? – Локи осторожно коснулся губами макушки Тора. – Не засыпай, не надо, ещё слишком рано… Пожалуйста… Слышишь? Я не могу тебя так отпустить, ты нужен отцу, нужен маме, нужен мне! Только не спи, прошу, потерпи ещё немного.
Он с замиранием считал вдохи. После тридцатого Тор закашлялся и затих. Сколько бы Локи не ждал очередного вдоха – в ответ ему был лишь шелест маков и тишина.
-Нет, нет, пожалуйста… Тор, ты меня слышишь? Не уходи, умоляю, ты не должен уходить… Я же люблю тебя, понимаешь? Как брата, как друга, как мужчину… Не оставляй меня, пожалуйста…
Глаза затянулись солёной пеленой, а за спиной послышался топот коней и чьи-то крики. Локи чувствовал, как с пальцев в рану капает кровь, собственная, наполненная магией кровь – и как иссекает её источник. С последней каплей его плеча коснулись чьи-то тёплые ладони, а затем мир потемнел. Всё, что он чувствовал – бесконечную усталость и отчаяние.
Очнулся он в аду.
В переносном, слава богам, смысле этого слова. Локи не спешил открывать глаза, судил лишь по ощущениям – он лежал на кровати, но почти не чувствовал рук. Они были крепко забинтованы до запястий, а на пальцах лежало что-то мокрое, но почти неощутимое. Самое странное ощущение после пробуждения – тугой, бьющийся сгусток магии в сердце, словно бы и не уходила она в чужое тело, не утекала замёрзшей водой в радужные льды. Локи даже подумал, что ему это приснилось, но бесчувственные руки доказывали обратное. Он осторожно приоткрыл глаза и тут же сощурился от яркого дневного света.
-Очнулся! Он очнулся! – раздалось где-то над головой, и тут же повеяло розовым цветом. Мелькнули перед глазами золотые тяжёлые серьги и складки шёлкового платья – у изголовья кровати села Фригг.
-Как ты себя чувствуешь, милый? – ласково спросила она, проводя лёгкой рукой по лбу сына.
-Не знаю, - хрипло ответил Локи, облизывая пересохшие губы. Одна из служанок тут же поднесла к его губам чашу с водой, и он стал пить, морщась от холода воды – кажется, теперь ему вовек не отогреться. Когда чашу убрали, Локи вдруг вздрогнул и быстро спросил. – Что с Тором?
-Не волнуйся о нём, - раздался низкий голос с другой стороны. То, что Локи принял за какой-то темный предмет, оказалось Одином, сидевшим, как и Фригг, у изголовья его постели. – Он в полном порядке. Ты молодец, сын, я горжусь тобой. Ты спас жизнь брату, ты поступил самоотверженно и достойно настоящего аса.
-Спасибо, отец, - ответил Локи, улыбаясь, но украдкой всматриваясь в людей за спиной Фригг – Один усмехнулся.
-Думаю, дорогая, нам с тобой пока здесь делать нечего. Ибо не мои слова послужат наградой, - богиня понимающе закивала и встала, поправив одеяло на груди Локи.
-А ну-ка все выходим! – прикрикнула она на служанок, стоявших за её спиной. – И позовите, наконец, Тора!
Локи вздрогнул и непонимающе повернулся к Одину, но тот уже исчез, вслед за ним исчезла и Фригг, а потом вышли все служанки. Лишь через минуту хлопнула дверь, и в проеме показался Тор. Пшеничные его волосы были собраны в короткий хвост, а под белоснежной рубашкой угадывалась крепко перебинтованная грудь. Застыв на месте на несколько секунд, он быстрыми шагами подошёл к кровати и сел на её край, положив голову на грудь Локи. Тот осторожно приподнял правую, более чувствительную сейчас руку, и положил её на затылок брата, мягко шевеля светлые волосы.
-Я уж думал, ты до зимы будешь спать, - проговорил Тор, приподнявшись и улыбнувшись.
-А сколько я без сознания? – удивился Локи. Ему казалось, то в забвении он провёл не больше часа.
-Ровно неделю. На три дня больше, чем я, - сообщил Тор. – Как твои руки?
-Не знаю. Не чувствую почти, - грустно ответил ему младший принц.
-Мама сказала, что это пройдёт. Она вообще столько рассказала! За твоим соколом пошли Сиф, Фрейр, несколько целителей и ещё толпа народу на случай засады. Пока нас везли в замок, ко мне никто даже прикоснуться не мог, а ты то ли током бился, то ли ещё чем-то. А потом целительница сказала, что на мне всё заросло как на собаке, потому, что я твоей магией был напичкан, и заклинания срабатывали в десять раз сильнее. А вот ты не просыпался, магическое истощение – штука хреновая. Но, главное, всё хорошо и все живы.
-И слава богам, - улыбнулся Локи.
-Кхм… А ты ничего не хочешь мне сказать? – внезапно спросил его Тор.
-Я? Вроде, нет, - удивился он, припоминая, что бы он мог такого сделать.
-Просто пока мы были в поле, я кое-что слышал, - Локи нахмурился, вспоминая те страшные минуты, и вздрогнул, будто заново услышав собственные отчаянные слова.
-Чёрт. Ты всё слышал?
-Да.
-Чёрт, - Локи боялся взглянуть в глаза Тору. Пожалуй, он даже жалел, что не может обратно провалиться в ту заманчивую бездну сновидений – только бы не чувствовать, как пылают собственные щёки.
-Посмотри на меня, - Попросил Тор. Локи несмело вскинул на него глаза, и тот склонился к его губам, мягко целуя, лаская языком чужой язык, гладя большим пальцем по щеке. Румянец не сходил со щёк, но младшему принцу было уже глубоко плевать – руки легли на плечи Тора, а тот приподнял брата, оперев его о себя. Руки его сомкнулись на талии Локи, а тонка лента, удерживающая в хвосте пряди волос, скользнула по спине и опустилась на одеяло.
-Вот теперь гадай, что я тебе хотел сказать, - улыбнулся старший, разглядывая алеющие щёки брата.
-Это будет не трудно, - хитро ухмыльнулся Локи, запуская пальцы в пшеничные волосы Тора и притягивая его к себе.
URL записиАвтор: Хлестаков
Бета: [J]Jeliza~Rose[/J]
Жанр: флафф, ангст.
Пейринг: Тор/Локи.
Рейтинг:предположительно PG-13.
Дисклаймер:цветы - бете, Локи и Тор создателям, автор уехал в крематорий.
Предупреждения: очень вольное обращение с мифологией, подозрительно альтернативная природа Асгарда, ООС всех и вся по нескольку раз. И куча пафоса. Гора, точнее сказать.
От автора: Сие есть что-то вроде цикла драбблов о детстве Тора и Локи. Драбблы почти что не связаны между собой. Такие дела. На всякий случай: в первом драббле Локи 8 лет, Тору - 10; во втором Локи - 12, Тору - 14, в третьем Локи - 15, Тору - 17, в четвёртом Локи - 18, Тору - 20.
Сказка о ледяной ведьмеСказка о ледяной ведьме
…Вот взять хотя бы абстрактных, земных детей. Пусть хоть один человек, хоть кто-нибудь посмеет сказать о том, что они могут быть усидчивы в расцвете лет, даже не усидчивы – спокойны. Не надо возражений о том, что бывают ангельски спокойные дети – за ними, скорее всего, просто недосмотрели, не увидели чего-то. Каждое дите в возрасте от семи до четырнадцати, к примеру, лет, хотя бы раз в день да что-то творит, куда-то убегает, или просто лелеет планы о каких-нибудь путешествиях в дальние страны. Это период умственной и физической деятельности, время, когда бурлят не гормоны, но что-то похожее. И если уж обычные, земные дети умудряются поодиночке ставить на уши кучу народу, то что говорить о божественных детях, о юных асах?
Ярчайшим, ценнейшим примером этого являлись отпрыски царской семьи; ярчайшими потому, что ни у мудрого, сурового Одина, ни у прекраснокудрой Фригг не наблюдалось таких черт характера, которые теперь, взыграв в крови у их детей, приносили столько хлопот. Хотя, кто знает, о прошлом своём и о детстве божественный тандем говорит не так много и не так часто, как хотелось бы. Но в любом случае, в буйстве фантазии и идей собственных сыновей родители были виноваты в равной степени, ибо Тор, старший сын, был так же похож на отца, как Локи, младший сын, - на мать. Тор был воинственен, нетерпелив, часто груб, но восхитительно открыт, добродушен и прямолинеен. Полунамёки, ложь – всё это было скрыто для него пеленой, что не могло не радовать ценящего честность отца. Локи же, как ни странно, был полнейшей ему противоположностью – спокойный, не по годам умный, красноречивый почти с пелёнок, он, хоть и был младше Тора на два года, управлялся со старшим братом лучше, чем бесконечные няньки, их опекающие – порой даже лучше, чем мать. Пусть изойдутся ядом слов завистники и несчастные дети, говоря о том, что никак и никогда не бывает полного взаимопонимания между младшими и старшими братьями. Дети эти опровергали любые стереотипы. Вспыльчивый и часто легкомысленный без меры Тор мог с лёгкостью ослушаться наказа отца, но никогда не пропускал между ушей слова брата, хоть и говорил пренебрежительно об искусстве магии, что постигал Локи, но советам его всегда следовал. Так же и Локи, часто высмеивая старшего, излишне горячного брата, с такой же горячностью защищал его перед другими и незаметно, невидимо для других направлял разрушительную энергию Тора в нужное русло. Словом, никто не мог бы обвинить их в недостаточной привязанности друг к другу. И это, конечно, играло не маленькую роль.
Но они были детьми, ничего не смыслящими и не умеющими грамотно оценивать свои силы. Ну, вот хотя бы тогда…
**
Локи в свои неполные восемь лет придерживался одной политики: не знаешь – не берись, не ведаешь – не трогай. Начитанный и любопытный, он прекрасно понимал, что Асгард – единственное неприступное царство, в котором асы могут жить спокойно. В остальных же мирах, включая даже безобидный с первого взгляда Мидгард, таилась вечная опасность, а к огненным великанам, наверное, боялся идти даже Один. Но единственной слабостью младшего принца была история Ётунхейма, ледяного царства, вечного противника светлого Асгарда. И эту непростительную страсть невольно поддерживал воинственный Тор, желающий повторить подвиги отца или, хотя бы, увидеть то, с чем он сражался.
-Давай сбежим? – предложил однажды Тор, бесцеремонно плюхнувшись на кровать брата. Волосы его были растрёпаны, а ярко-красная льняная рубашка пахла песком и пылью. Локи, полусидевший в окружении двух сборников трав, одолженных у матери, удивлённо приподнял брови.
-Куда?
-В Ётунхейм! – с энтузиазмом ответил Тор. – Даже Сиф уже была там, а мы как павлины, только двор свой и видели.
-Сравнил. Сиф была там проездом, с отцом и матерью, с охраной, - неуверенно ответил Локи. – Да и потом, там же холодно, опасно и вообще, одним нам туда идти как минимум – самоубийство.
-Да ладно тебе, - протянул Тор, растягиваясь на зелёных простынях. Локи привычно запустил пальцы в его пшеничные волосы, и стал мерно массировать виски брата. Тот довольно улыбнулся и продолжил. – Одежда – не проблема. Всё остальное – выдумки. Мы же не собираемся идти прямо к ледяным великанам, просто взглянем и уйдём.
-Ну-у-у, - сомневаясь, протянул Локи, неуверенно разглядывая довольное лицо брата. Тор, прекрасно понимая, что он уже согласен и мнётся из чистого упрямства и вечной подозрительности, молча встал, и поманил его за собой. За окном догорал закат, а чертоги Всеотца постепенно лишались последних шумных шагов. Локи вытащил из сундука две меховые накидки и несколько тёмно-зелёных склянок. Тор, следивший за его манипуляциями, закрепляя небольшой кинжал на боку, удивлённо склонил голову набок:
-А это нам зачем?
-От обморожения, останавливает кровотечение, обезболивающее, - хмуро перечислил младший, поочерёдно показывая пальцем на склянки. – У меня к тебе один вопрос: как мы туда попадём? Как пройдём мимо Хеймдалля?
-Я думал, ты сможешь изменить нам внешность, - неуверенно проговорил Тор. – Ну, например, превратить нас в отца и маму.
-Глупо. Хеймдалль видит сквозь вторые личины.
-Просто скажи, что не можешь, - поддразнил Локи брат.
-Могу, - запальчиво ответил тот. – Ладно, иди сюда.
Тор послушно подошёл и встал напротив Локи. Тот сосредоточился и медленно коснулся двумя пальцами его лба. По светлой коже пошла рябь, на секунду золотистые волосы потеряли цвет, а тело вытянулось – но лишь на секунду. Локи поморщился и отступил.
-Что-то не вижу изменений, - почесал затылок Тор.
-Конечно, дубина. Я смогу держать иллюзию всего несколько минут, глупо будет расходовать силы сейчас.
Тор послушно кивнул и, взяв небольшую наплечную сумку брата, вышел из покоев, постоянно оглядываясь. Им, выросшим в этих чертогах, никакого труда не составило выйти из замка незамеченными – главная проблема состояла в конях, а точнее в том, что ехать в любом случае предстояло именно на жеребцах Одина и Фригг. Дело было в том, что ездить на лошадях привычнее было Тору, а Локи почти не практиковался и даже слегка побаивался хмурых, статных животных. И видя, как невольно вздрогнул младший при виде вставшего на дыбы коня, когда они прошмыгнули мимо задремавшего конюха в конюшню, Тор вздохнул и, легко вскочив в седло, протянул руку Локи. Тот непонимающе ухватился за неё и едва не вскрикнул, когда брат рывком потянул его на себя и усадил спереди, словно девчонку. Локи смущённо тряхнул смоляными волосами, но протестовать не спешил, наблюдая краем глаза за дремлющим конюхом. Выехали они медленно и осторожно, чтобы стук копыт не разбудил его, лишь когда легкомысленный сторож оказался позади, Тор пришпорил коня, и они понеслись по мосту, в сторону переправщика. Небо совершенно потемнело, первые звёзды неуверенно подмигивали путникам с бархатного чёрного полотна, а летний яркий месяц покачивался среди облаков, неспешно куда-то двигаясь. Почти рядом с золотистым куполом Локи жестом попросил брата притормозить, и, повернувшись к нему, стал сосредоточенно что-то шептать, касаясь лица Тора. Через полминуты к стоящему нерушимой статуей Хеймдаллю подъехали Один, в своём боевом облачении и прислонившаяся к его плечу Фригг, в золотистом платье и меховой накидке.
-Вечер добрый, Хеймдалль, - спокойно проговорил Тор и удивился – иллюзия брата почти точно копировала голос отца.
-И вам того же, мой… повелитель, - насмешливо поприветствовал его облачённый в золото доспехов переправщик. – Куда изволите держать путь в столь поздний час?
-В Ётунхейм, - твёрдо ответил Тор, едва заметно касаясь локтя Локи, который почти прикрыл глаза и тяжело дышал. Младший улыбнулся Хеймдаллю, одновременно демонстрируя, что всё в порядке.
-Не очень удачный выбор для вечерней поездки. Но решать вам, - слегка поклонился Хеймдалль, провожая путников к порталу. Неожиданно, он прозорливо вскинул взгляд и вежливо спросил. – Что с вами, моя госпожа? Вам плохо?
-Нет, всё в порядке, - мелодично ответил бледный, как полотно, Локи. Тор видел, как сильно дрожали его пальцы, и как скользили по ним едва заметные молнии, поэтому накрыл ладони брата своими, скрывая это от Хеймдалля. Тот активировал портал и снова поклонился им, уступая дорогу. Погнав коня вперёд, Тор неожиданно расслышал голос переправщика:
-Удачи вам, дети, - и уже несколько секунд спустя они оказались на ледяных просторах Ётунхейма.
Как только копыта коня опустились на заснеженную землю, Локи обессилено застонал и иллюзия, скрывающая их внешность, с тихим хлопком исчезла. Тор обеспокоенно коснулся плеча брата, но тот покачал головой, и Одинсон направил коня вперёд. Ледяное царство, особенно в сумерках, казалось мрачным, неуютным и неприветливым - совсем как в сказках. Едва слышно звенели бесконечные льды под порывами северного ветра, сиял под лунным светом снег, рассыпчатый, словно сахарная пудра – Локи поёжился, теснее прижимаясь к брату.
-А что это за лес? – удивлённо спросил Тор и закашлялся, чувствуя, как странно саднит горло. Локи поспешно вытащил из сумки склянку с зельем и, отхлебнув первым, заставил сделать глоток и брата.
-Не знаю, - честно признался он. – Поехали, посмотрим.
Тор пришпорил коня, и они двинулись к мрачной громаде странного леса. Локи упорно всматривался в неё, но никак не мог вспомнить, где же видел эти высокие, широкие деревья. Неожиданно Тор натянул поводья, и конь, мерно чеканящий шаг, удивлённо встал на дыбы. Локи открыл, было, рот, но брат молча показал ему на крайнее дерево, которому они подъехали. Послушно всмотревшись в него, принц хотел было спросить своё коронное «и что?» но, неожиданно, чуть не вскрикнул – в лунном свете блеснула листва. Железная листва. Живая, узорчатая, совершенно обычная – не считая того, что сделана была из металла – они так же как и обычная шевелилась от порывов ветра. И ствол, и ветви, всё было сделано из железа, а Локи, наконец, вспомнил, куда они приехали.
-Тор, едем отсюда. Быстрее, - тихо прошептал он, стараясь не показывать дрожи в голосе.
-Почему?
-Это Железный лес. Здесь живут ледяные ведьмы и великанши.
-И что?
-Действительно, и что? – раздался у них за спинами раскатистый голос. Тор развернул коня, и братья столкнулись взглядами с женщиной. Если её можно было так назвать.
Тело её обрамляли странные лоскутья, которые в несовершенстве своём напоминали изорванное, но прекрасное платье. Синяя кожа вспыхивала непонятными узорами, а белоснежные волосы не трепетали под порывами ветра, мягкими волнами обрамляя спокойное лицо. Её нельзя было назвать красивой, как нельзя было и назвать уродливой – она была самой природой, истиной красотой и истинным уродством. В руках её был фонарь, в котором горел синий огонь.
-Не бойся, мой маленький брат, - мягко пропела она, обращаясь к Локи. – Я не причиню вам вреда.
-Что-то не верится, - хмуро проговорил Тор, глядя прямо в глаза великанше.
-Клянусь вечной зимой, что царит в Ётунхейме, что не причиню вам вреда. Я лишь вышла поздороваться с вами, дети, и предупредить.
-О чём предупредить?
-Что тут находится опасно. Очень опасно. Не столько тебе, великий громовержец, сколько твоему брату. Верю я, что ты сумеешь отогреть его сердце, если понадобится, но рисковать, думаю, не стоит. Уходите, - настойчиво ответила она и открыла створку фонаря, выпуская наружу небольшой огонёк. – Следуйте за пламенем, оно приведёт вас к месту, откуда вы сможете уйти. Спешите, я слышу, как звенит листва под ногами моих сестёр!
-Спасибо, - слабо поблагодарил Локи, и коснулся руки Тора. Тот, очнувшись от удивления, пришпорил коня и понёсся вслед за стремительно удаляющимся огнём. Одной рукой он приобнял брата, а Локи устроил голову на его плече и тихо прошептал:
-Что мы скажем отцу? Уверен, он уже ищет нас.
-Скажу, что ты попал под моё дурное влияние. Ну, или, в крайнем случае, скажу, что я связал тебя и решил принести в жертву ётунам, - усмехнулся Тор. – Не волнуйся, что-нибудь придумаем.
Женщина-великанша, смотревшая им вслед, улыбнулась и погасила оставшееся в фонаре пламя.
Сказка о трёх сёстрахСказка о трёх сёстрах
… Не то, чтобы это было какое-то определённое время. Ну, правда, тут точные числа только испортят атмосферу – проще сказать, что дом асов засыпал от заката до рассвета. Или не засыпал, кому как. Даже тогда, когда тёмный горизонт едва-едва начинает белеть и румяниться, можно было услышать тяжёлое бормотание, или усталые шаги. Словом, Асгард засыпал по ночам исключительно условно, в дань традициям. Но особо надо отметить время с восьми вечера, когда возвращались с охоты даже самые запоздавшие бойцы, и до полуночи, когда ни одно дитя младше шестнадцати лет не высовывало носа из своих покоев – время это любовно звалось сказочным. И даже не потому, что чудеса с закатом становились более явными – нет, нет, совсем не поэтому. Просто каждый ребёнок в чертогах Всеотца знал, что с последними лучами солнца прекраснокудрая Фригг начинает рассказывать одну из своих многочисленных, красочных и захватывающих сказок. И не только её родным детям было дозволено слушать их, в большом зале собирались все, кто хотел – никого владычица богов не обделяла вниманием. Порой даже сам Один, уставший от бесконечных битв, приходил вечером к жене и с удовольствием внимал её речам. Успокаивала и усыпляла Фригг всех асградцев, даровала им спокойные и счастливые сны. А порой и давала мудрые советы тем, кто внимательно её слушал.
И эта история будет об одном из таких вечеров, когда неким двум упрямцам пришлось внимательно вслушиваться в слова владычицы богов…
**
Сегодня в зале было на редкость тихо и уютно. Странное дело – ведь обычно стоило солнцу сесть за снежные горы, как возле трона Фригг собиралась как минимум хорошая толпа, не сказать, что яблоку, но хорошей дыне нельзя было упасть. А в этот вечер на мраморном, никогда не холоднеющем полу сидело всего десять детей и отчаянно зевающий Фрейр, который буквально полчаса назад вернулся из похода, но не мог упустить возможности подремать под чарующие переливы голоса Фригг. Сама королева рассеяно что-то объясняла одному из стражников; тот кивал, хмурил брови, и в сотый раз переспрашивал, заставляя Фригг грустно вздыхать. Где-то далеко послышался звук поднимаемого моста, и она решительно отослала стражника, оправила платье; дети, до этого мирно болтавшие о чём-то, подошли ближе к трону и уселись на золотых ступенях. Фригг внимательно пересчитала и пересмотрела их, а затем удивлённо спросила:
-А где Тор и Локи?
-Тора я видел полчаса назад, когда приехал, - зевнув, сообщил Фрейр. – Он шёл куда-то в сторону тренировочного поля. А Локи я не видел вообще.
-Как странно, - нахмурилась королева. – Я бы поняла, если бы Тор опоздал, но чтобы Локи…
-Я не хочу слушать сказку без Локи, - захныкала Фрейя, сидевшая на коленях у брата. Тот мягко погладил её по золотистым волосам и снова зевнул, отпихивая от себя одну из пятнистых кошек, что дурачились возле малышки. – И без Тора не хочу!
-Золотце, пусти-ка свою животинку по замку, пусть поищут, - ласково обратилась к ней Фригг, но тут массивные двери приоткрылись, впуская в зал Тора. Даже издали было понятно, что он как минимум зол, угрюм и расстроен потому, что плечи его были опущены, как и ранее гордо вздымавшийся подбородок.
-Доброго вечера, - поприветствовал он собравшихся, а впечатлительной Фрейе показалось, что даже голос его как-то странно обесцветился.
-Здравствуй, дитя моё, - улыбнулась Фригг, когда Тор подошёл к её трону. – А где же твой брат?
-Ему нездоровится, он не придёт, - принц сморщился, как от пощёчины при упоминании имени Локи.
-Тор, - нахмурив брови, окликнула его Фригг. – Не лги мне, это не твоя стезя.
-Да какая разница, смысл один.
-Тор…
-Да обиделся он на меня, - пробурчал Тор, смотря в пол. – И сказал, что не хочет со мной в одном зале сидеть.
-За что обиделся? – удивилась Фригг.
-Так вы не видели? – вскинула брови молчавшая до этого Сиф. – Сегодня единорогов приводили, мы на них смотрели, а мальчикам подходить не разрешали, потому, что единороги только девочек любят. Ну, они там стояли за оградой, а мы с Фрейей к ним подвели одного, чтобы поближе рассмотреть. И он стал ластиться к Локи, и даже не пытался его ударить, вот. И Тор пошутил, мол, что у него, оказывается, не брат, а сестра. Ну, мы посмеялись, а Локи сказал, что-то ему на ухо и ушёл. Обиделся, значит.
-Ну, это не дело, - покачала головой Фригг. – Тор, иди в покои брата и приведи его сюда.
-Ну ма-а-м!
-Немедленно.
Тор вздохнул, развернулся и вышел из зала, опустив голову. Не то, чтобы он не хотел мириться с Локи – даже наоборот, совсем наоборот. Вот только во всём это была одна загвоздка – сам младший брат, который в обиженном состоянии был до ужаса язвителен и придирчив. Не особо красноречивый и прямолинейный Тор даже слегка побаивался с ним разговаривать, зная, что Локи с лёгкостью может втоптать его в грязь, сидя на своей кровати, и скрестив руки на груди. Сейчас же, чувствуя себя донельзя виноватым, он даже подумывал о том, чтобы забить на это дело и, вернувшись в зал, сказать матери, что брат действительно заболел. Но знакомая дверь уже замаячила перед глазами, незапертая и с сияющей щёлочкой света у пола. Решив не стучать – кто его знает, вдруг ещё запрётся – Тор зашёл в комнату и едва успел увернуться от полетевшей в него подушки, пущенной, как он мельком заметил, толково и правильно.
-Тебе кто разрешал ко мне заходить? – мрачно спросил Локи, озираясь в поисках второго снаряда для метания. Чёрные, отросшие до середины шеи, волосы растрепались и теперь рваными прядями рассыпались у щёк, придавая принцу слегка заспанный, но ужасно милый вид.
-Мама, - коротко ответил Тор, уклоняясь от второй подушки. – Она сказала мне привести тебя. Сказку слушать.
-Скажи ей, что я не хочу, - буркнул Локи, отворачиваясь.
-Врёшь.
-Вру. Но с тобой сидеть не хочу и не буду.
-И не таких уламывали, - со вздохом сообщил Тор, приближаясь к брату. Тот предусмотрительно пошевелил пальцами, заставляя большую ручную змею выползти из-под кровати и зашипеть на незваного нарушителя границы. Нарушитель топнул ногой и рептилия, подавившись шипением, спряталась обратно. Тор тем временем подошёл совсем близко и аккуратно хватил за запястье попытавшегося отползти Локи. Потянув его на себя, он осторожно придержал за пояс и закинул на плечо, не обращая внимания на возмущённые возгласы Локи. Тот забарабанил по спине брата кулаками, но Тор даже не обратил на это внимания, мягко придерживая брата за ноги и выходя из комнаты. Технически, манёвр был опасный, но поскольку двенадцатилетний мальчик весил чуть ли не на четверть меньше брата, а силы было и того меньше, вероятность, что он сумеет выскользнуть из рук Тора, приближалась к нулю. А дверь в зал тоже приближалась, но не к нулю, а к шипящему что-то злобное Локи и миролюбиво молчащему Тору.
-Извините, что спиной, - улыбнулся Тор, заходя в зал. Перекинутый через его плечо младший принц вызвал бурные овации и крики «так его!», «надо было ещё связать!». Усевшись напротив матери, он аккуратно стащил Локи с себя. Тот попытался пересесть к Фрейе, но, встретившись со строгим взглядом матери, остался на месте, пихнув в отместку брата в бок. Тор поймал его бледную ладонь на излёте и накрыл своей, чуть придавливая к полу. Фригг кашлянула и начала:
-В некотором царстве, в некотором государстве, жил-был царь. Щедрый, добрый, справедливый, любил он своих подданных, и они отвечали ему тем же. Всё у царя было – и царица, краше солнца ясного, и сын, смелее и сильнее сокола вольного, и три дочери, словно звёздочки на небе синем. Вот однажды собрался он в страну далёкую, и дал наказ сыну. Говорит ему: «Береги мать свою, береги сестриц своих, от ссор да от размолвок». Уехал царь, а сын его задумал жениться. Оставил отцовский наказ матери, да уехал за тридевять земель, за сотню морей, сватать себе невесту. Год прошёл, два прошло – нет доброго молодца. Взяла старшая сестрица ниток, иголок, да золотых нитей, и за три ночи смастерила медное оперенье. Говорит она сестрам: «Полечу за тридевять земель, за сотню морей, поищу брата». А младшая ей отвечает: «У меня глаз зорче, дай я полечу». Не дала ей перья старшая, полетела за моря за горы, искать брата…
-Локи, - тихо прошептал Тор, склонившись к чёрноволосой макушке.
-Чего тебе? – огрызнулся тот, но огрызнулся тихо, не перебивая мать.
-Прости меня, а? Я же не со зла, просто пошутил, - Локи мрачно скосил на него взгляд и приложил палец к губам.
-…Вернулась она через три месяца и говорит сестрам: «Не видела я брата, пусть кто другой слетает-поглядит». Отдала она средней сестре оперенье, а оно из золотого серебряным стало. А младшая и говорит: «У меня глаз зорче, дай я полечу». Нахмурилась старшая сестра, ничего не сказала, а средняя взяла оперенье и полетела. Три месяца искала она брата, вернулась и говорит: «Не видела я брата, пусть кто другой слетает-поглядит». Отдала младшей оперенье, а оно их серебряного стало медным. Обиделась младшая сестра, смастерила себе золотое оперенье и улетела, не сказав ни слова сестрам. Прилетела в страну, где брат себе невесту сватал, увидела его, да тут и ослепило её сиянье собственных перьев – упала девица в волны морские, упала в воду солёную, ко дну пошла, ко дворцу морского царя, где и томился её братец в неволе за то, что сватал дочь его. Один месяц сидят они в темнице, другой, а младшая царевна всё плаче и плачет, слёзы её – алмазы да жемчуг. А царевич точит свой меч да обрезает золотые косы сестрицыны. Выткала она полотно из волос да слёз своих, да послала с рыбою морскою в отчий дом…
-Да хватит на меня уже так смотреть, - обречённо прошептал Локи, придвинувшись совсем близко к Тору и положив голову ему на плечо. – Прощаю. И не смей больше так остроумно шутить.
-Обещаю, - тихо ответил тот, обнимая брата. Фригг едва заметно улыбнулась.
-…Приехали сестры старшая да средняя, и отец с ними приехал. Вызволили они царевну и царевича из заключения, да повезли в родные края. А старшая и говорит: «Я, сестрица, всё ждала, когда пёрышки потемнеют и окрепнут, чтобы зоркие глаза твои не слепил их блеск, а ты не послушалась, вот и попала в беду». А младшая со слезами ей говорит: «Прости меня, сестрица, не подумала я». Обнялись они, и покаялись друг другу, и жили долго, и счастливо. А царевич высватал другую царевну, что краше и милее морской была, устроил царь пир горой. Я там была, мёд да вино пила, эту сказку слыхала, да вам рассказала.
Дети восторженно захлопали, а Фрейя на радостях подбросила в воздух одну из своих кошек. Та истерично замяукала и приземлилась на макушку задремавшего Фрейра. Тот охнул, сонно смахнул животное с себя и снова попытался задремать, но Сиф со смехом стала его расталкивать. Фригг улыбнулась детям и сообщила, что время позднее, и потому все идут спать дружным строем, а Фрейр, если ему угодно, может остаться ночевать на полу. Фрейр заявил, что он бы остался, но тут, понимаете, слишком неуютно и вообще, так что он отчаливает. Вся толпа во главе с Фригг вышла из зала, оставив позади себя Тора и Локи, которые шли не спеша.
-Хорошая сказка, - проговорил Тор, скашивая взгляд на брата.
-Ага, - тихо ответил ему Локи, а потом неожиданно взял его за руку, переплетая его пальцы со своими. Тор улыбнулся и быстро чмокнул брата в черноволосую макушку, выводя из зала. Тяжёлые двери за ними медленно закрылись, а факелы сами собой погасли.
Сказка о ворожбеСказка о ворожбе
... Нет, ну это уж глупость какая-то, увольте. Да, частенько младшие дети растут обиженными и обделёнными – хотя до сих пор не понятно, почему: ведь их же обычно балуют, лучшие куски оставляют, их участь должна отходить к старшим, а нет, вот, как выходит. Но чтобы лицемерить, да за спиной у родного человека заговоры и проклятья творить – это уж слишком. Ох, сколько же найдётся вещей, опровергающих эти слова, но, всё же, человек, смеющий за спиной у близкого желать тому смерти – не человек вовсе. Враждовать – так в открытую, чтоб враг знал, кого бояться. А уж распри между родственниками – это уже отдельная песня, неприятная и мерзкая по сути своей. Размолвки утончают, расщепляют узы и люди перестают быть родными по духу – лишь кровь остаётся напоминанием о былой связи. Вот банальнейший пример – в таком-то городе умер богатый человек, оставив наследство двум сыновьям. Настоящие братья поделят его поровну, и ещё долго будут помогать друг другу всем, чем могут. Те же, у кого лишь кровь одна на двоих, а сердца давно бьются в разном ритме, будут грызть друг друга, словно псы брошенную кость, и никогда не придут к соглашению. И, казалось бы, что может быть крепче связи двух братьев? Да, бренен наш мир, и лишь божественный пример помогает понимать истинную суть вещей. Ведь у великих асов всё не так, их связи прочнее алмаза и тоньше шёлка, легче лебяжьего пуха.
Слушайте же, вот какую историю пересказывают из уст в уста тем детям, что живут в недоверии и вражде друг с другом…
**
-И тогда я ка-а-ак дал этому великану, он аж отлетел на добрую милю! – вещал Тор, вытряхивая песок из сапогов. Место, где он и его небольшой отряд остановились на привал, славилось своим обилием песка, змей и колючек. Это было небольшое чистое пространство, поросшее вереском, в центре которого белело песчаное пятно – и Хель его знает, откуда оно тут взялось. Но главное, что и коням было раздолье, и уставшие воины могли отдохнуть. Около ночного костра сидело всего несколько человек, не отошедших ещё ко сну, и травивших друг другу невиданные байки, высмеиваемые дремавшим на плече брата Локи. Удивительная, кстати говоря, вещь – никто в отряде даже и не думал возражать насчёт его присутствия тут, как никто и не думал даже, что Локи находится в окружении старших воинов лишь из-за старшего брата, предводительствующего отрядом. В свои пятнадцать с лишним лет он, привыкший с детства практически вертеть своенравным братом, теперь осторожно направлял его и давал мудрые советы, помогая небольшому отряду быстрее и без потерь подобраться к логову великанов, облюбовавших себе одну из огромных асгардких скал. – А нас-то тогда было – раз, да, и обчёлся. А великанов этих – тьма.
-Ну, предположим, не тьма, а двадцать штук, - ехидно поправил Тора брат, потягиваясь и поправляя волосы. – А нас было двадцать пять.
-Не суть, - махнул рукой тот, не обращая внимания на въедливый взгляд Локи. – Вспомни, чем были эти пять человек, а? Три лекаря, какой-то старик, которого мы охраняли, и ты.
-А чем я тебе не угодил? – удивился младший принц.
-Тем, что из тебя воин, как из меня фрейлина, - хмыкнул Тор, вызвав смех своих спутников.
-А я-то думаю, зачем тебе такой длинный плащ – ты, оказывается, фрейлина, и комплексуешь, - теперь смеялись по другой причине.
-Молчи, принцесса, - мрачно одёрнул его Тор. – Так вот, я продолжаю. Разделались мы с этими великанами в три счёта, почти без жертв обошлось, разве что, Локи попал под чью-то горячую руку, ну и отделали его знатно.
-Да ты что? – с шипяще-угрожающими интонациями в голосе переспросил Локи. – А мне казалось, что это я тащил тебя с поля боя, после того, как ты чересчур разбушевался и получил по заслугам.
-Ты? Меня? Да ты обычный топор поднять не можешь, куда там меня.
-Правда, - осторожно заметила Сиф, сидевшая по правую руку от Локи. – Ты по комплекции сильно уступаешь Тору, и чисто физически не смог бы его нести.
-Магия мне на что? – хмуро буркнул Локи. Видно было, что его сильно угнетало пренебрежение к себе. Тор виновато потрепал его по волосам.
-Да ладно тебе, я уже, честно говоря, не помню, что там было. Но, признай, я никогда в жизни не сбегал с поля боя, и не сбегу.
-Насмешил. Мы, знаешь ли, не к простым великанам идём, они слывут такими силачами, что, как знать, может, завтра я снова буду тебя тащить к отцу.
-А может, и я тебя потащу, - хмыкнул Тор и неожиданно сверкнул глазами в свете пламени. – Спорим?
-Нет, - легко ответил Локи. – Только спорить мне с тобой не хватало.
-Струсил? Смотрите, ребята, сидит, похваляется, а нас самом деле – трус, - хохотнул Тор. Если бы он в этот момент случайно бросил взгляд на лицо брата, то в тот же миг решил бы, что сейчас Локи оставит от него одну лишь кучку пепла. Зато это заметила Сиф и предупредительно коснулась руки Тора, но, видимо, было поздно: Локи резко вскочил с места, тряхнул волосами и язвительно проговорил:
-Хорошо, громовержец, я поспорю с тобой. Только бы не пожалеть тебе об этом, - и с этими словами отправился в свой шатёр.
После этого все как-то быстро разошлись, спать ложились в молчании, обдумывая странные слова младшего принца. Над потухнувшим костром лениво плыл остророгий месяц, следивший за танцем маленьких звёзд, что одна за другой зажигались на небосводе. Вереск звенящим шёпотом баюкал усталых коней, а где-то за перевалом спали чудовища и людоеды – только ворочалась в кровати Сиф. Чувствовалось ей что-то неладное, а в шатре Тора, рядом с которым стоял её шатёр, слышались неясные шорохи и звуки. Не выдержав, она выскользнула из постели и, накинув плащ, тихо вышла на свежий воздух, вдыхая морозную тишину степи. Не долго она так стояла – в шатре Тора явно выделялась странная фигура, стоящая у изголовья старшего принца. Свет потухающего костра ещё позволял разливать силуэты, поэтому воительница поспешно скользнула за плотную ткань, прячась в тени.
Над Тором нависал Локи с каким-то амулетом в руках.
Волосы его были заправлены на уши, поэтому Сиф ясно видела, как шевелятся губы принца, как дрожит без ветра амулет, как сверкает что-то над спящим. Ей не часто приходилось видеть, как людей заговаривают на несчастья, но то, что делал Локи, явно не походило на действия одной старой ведьмы, у которой маленькая Сиф гостила одно время. Однако, она была уверена, что младший принц пытается зачаровать брата на поражение в завтрашней битве – поэтому, не долго думая, она грубо схватила Локи за плечо и почти силком оттащила от Тора. Локи зашипел, откинул её руку, которую в то же мгновение обожгло, словно бы по коже прошлись раскалённым прутом.
-Я не позволю причинить вред Тору, - прошептала она, держа наготове кинжал. Локи криво усмехнулся.
-Глупая девчонка. Я и не думал причинять ему вред.
-А что же ты тогда делал, позволь спросить?
-Ты всё равно не будешь меня слушать.
-Верно. Я просто выгоню тебя отсюда, - прошипела Сиф и подошла к Локи. Тот, игнорируя её протянутую руку, встал сам и, подойдя к Тору, положил ему на груди амулет, который тот час же исчез, обвив его грудь розовым дымком. Сиф хрипло вскрикнула, но подавила голос, чтобы не разбудить Тора и, схватив Локи за плечо, вывела его из шатра брата. Тот гордо скинул её руку и ушёл в свой шатёр.
А утром Сиф собрала всю доверенную свиту Тора во главе с ним самим и, держа Локи за локоть, объявила:
-Тор, твой брат вчера ночью пытался навести на тебя порчу, - старший принц вскинул брови.
-Это правда, Локи?
-Нет, - пожал плечами тот, гордо глядя поверх небольшой толпы.
-Ложь! Я своими глазами видела, как ты шептал над ним заклятья, а потом оставил на нём амулет, который исчез с дымом, - гневно воскликнула Сиф. – Тор, он пытается обмануть тебя. Посмотри, ему дороже какой-то спор, а не собственный брат.
-Молчи, дитя шакалов, или я сам закрою тебе рот, - разъяренно прошипел Локи, по пальцами его заскользили молнии. Тор встал между ними и повернулся лицом к брату.
-Сиф не будет врать мне. Отвечай, что ты делал вчера ночью надо мной?
-Я отвечу тебе, - язвительно проговорил Локи. Неожиданно он сделал выпад и ловко извлёк небольшой кинжал из ножен на поясе Сиф. Отступив на несколько шагов, он замахнулся и отправил оружие в полёт, метя прямо в ничего не понимающего Тора. Закалённая в пламени сталь летела точно в цель, и летела так быстро, что никто бы не смог свернуть с её пути, но в десяти сантиметрах от груди Тора кинжал замер завязший в мелькнувшем на несколько секунд розоватом тумане. Туман этот покрывал всё тело принца, за исключением головы – туман исчез, а кинжал упал на песок, заржавевший, и теперь уже ни к чему не пригодный.
-Что это з…
-Я, громовержец, заговаривал тебя на неуязвимость для стального оружия, которым вооружены великаны гор, ибо другого металла им не достать. Как видишь, голова твоя осталась беззащитной, ведь твоя незваная заступница Сиф решила, что я ради собственной гордости позволю пострадать брату. А теперь, прошу меня извинить, я пойду чертить маршрут до перевала, а ты пока можешь послушать ещё каких-нибудь сказок от Сиф, может, до чего додумаешься, - Локи развернулся на пятках и зашёл в свой шатёр. Сиф стояла и смотрела на песок под ногами, не решаясь поднять взгляда на друга, а Тор замерев на несколько мгновений, пошёл следом за братом.
Войдя в шатёр, он обнаружил Локи сидящим на своей постели – плечи его были сгорблены, а руках он держал неразвёрнутую карту. Вскинув взгляд на Тора, он вздрогнул, но тут же с делано-равнодушным видом опустил глаза и развернул свиток. Локи был гордецом и страшно обидчивым, умел дуться чуть ли не месяцами, а все обиды запоминал так, как не запоминал заклинания и травы. Но Тор на то и был ему старшим братом, что мог не обращать внимания на ломания Локи. Вот и сейчас, он молча подошёл, сел рядом и крепко обнял что-то бурчащего Локи, откладывая карту в сторону. Тот пошипел ещё для приличия, но потом сомкнул руки на шее Тора, прижимаясь щекой к его груди.
-Я вот только не пойму, на кой чёрт ты меня заговаривал? – спросил Тор через несколько минут, задумчиво поглаживая волосы брата.
-Потому, что я знаю тебя, как облупленного, - буркнул Локи. – Ты же как бык, к цели идёшь, подминая под себя всё на свете. Из-за этого спора ты бы точно лез в пекло, силясь доказать мне, как ты велик и могуч. И, конечно, тебя бы там, извини, раздавили. Вот я и дал тебе дополнительные доспехи.
-Но ты же проиграл бы спор, - удивлённо проговорил Тор, смахивая чёлку с его глаз.
-Да плевал я на этот спор, - вздохнул младший принц, касаясь губами ладони старшего.
Сказка о ледяном копьеСказка о ледяном копье
…Нет, увольте, даже не думайте. Никогда не будет веры в то, что человек с такими глазами, как у вас, знавал настоящее отчаяние. Да вы, наверное, и не знаете толком, что это – и не попрекайте своим возрастом, годы эти могли быть прожиты с ветром в голове, без ума и без цели. Отчаяние – это не проигрыш в споре, это не подгоревший обед и не сломанная игрушка. Это отметина, шрам, навсегда остающийся в душе, в глазах, в сердце. Это бремя, которое несёт человек, и бремя это не разделить, как бы ни хотелось. Настоящее отчаяние – это страшная вещь, это бездна, выбраться из которой под силу не любому взрослому, а что уж говорить о малом дитя? Не удивляйтесь, даже ребёнок способен упасть в этот горестный сумрак, а выбраться ему поможет только чистая, непоколебимая вера в добро и хороший конец у сказки под названием жизнь. О, как несчастен тот, кто хоть раз чувствовал этот всепоглощающий ужас! Не поднять руки – нет смысла, не вздохнуть полной грудью – исчезло желание, а сердце бьётся надрывно и яростно, желая поскорее отработать свои годы и потухнуть, потеряв свою искру. Конечно, самое сильное отчаяние – от потери. Близкого, любимого – не столь важно. Мало кто оправляется после этого – не в общеизвестном смысле, а душевно. Никогда не заглядывали в глаза сиротам? За весёлыми искрами смеха там прячутся вечные льды, которыми малое дитя оградило себя от мрачной бездны. Не дай вам бог такое пережить.
Но счастье, если отчаяние сменяется облегчением. Послушайте одну историю, пусть она будет вам надеждой в тёмные времена…
**
Локи понимал, что больше не выдержит. Чисто интуитивно, даже чувствуя в себе остатки силы – знал, понимал и пытался, до искусанных в кровь губ, придумать что-нибудь. Мысли упорно ускользали из головы, а драгоценная ноша становилась всё тяжелее и тяжелее, древняя, как бездна бездн, магия уходила в неё, поддерживая слабый, трепещущий огонёк жизни. Говорят, что льдом нельзя ранить – слова глупцов, тех, кто не видел вековые зеркальные льды Ётунхейма. Они тоньше волоса, но толще скал, острее кончика иглы, но мягче розового шёлка – волшебные, заколдованные льды, спасения от которых нет, ибо раны сподручными средствами не унять. Локи прекрасно знал это, но до изнеможения сдерживал края покрывающейся льдом раны на груди брата, чтобы та не разрасталась – а силы уходили. «Будь прокляты все ледяные ведьмы» - яростно думал он, зная, что когда силы его вернутся, проклятье упадёт на головы мятежных великанш, разрушат всё, что у них было, и уничтожат любую надежду. Так же, как их копья медленно, капля за каплей студёной крови, уничтожали надежду в сердце младшего принца. Эти ведьмы пробрались в Асгард незаметно, и так же незаметно сгинули, пронзив сердце наследника престола, защищавшего брата. Кажется, ещё вчера Локи со смехом предостерегал Тора – мол, будешь так бездумно кидаться на копья врагов – погибнешь в первой серьёзной битве. Капля крови стекла по губе Локи вместе с тихой надеждой на то, что слова эти так и останутся словами.
Руки сильно задрожали, а напряжённых ладоней коснулась ткань плаща Тора – тело его, поддерживаемое магией чуть ниже плечей Локи, сдвинулось вниз. Тогда он сел на колени и, не отрывая взгляда от раны, положил почти безжизненное тело так, чтобы голова Тора покоилась на плече брата, а ноги его лежали между чужих согнутых ног. Светлые волосы рассыпались по зелёной ткани рубашки Локи, а в уголке губ переливалась застывающая кровь. Локи закашлялся, приложил правую руку к груди брата, а левую вытянул вверх, надеясь, что иллюзия не отнимет слишком много сил. Сотканный из магии орёл послушно приземлился на протянутую ладонь и стал коситься на создателя умным глазом.
-Отец, мы в беде, - как можно чётче и громче начал Локи, смотря в глаза птице. – Тор ранен ледяным копьём. Мы у края макового поля, недалеко от радужного моста, следуй за этой птицей, она приведёт тебя к нам. Прошу, не медли, я не знаю, сколько ещё смогу держаться.
Птица взмахнула крыльями и понеслась в сторону чертогов Всеотца, а Локи опустил вытянутую руку на груди Тора и полностью накрыл ужасающую рану ладонями. Прижимаясь щекой к виску брата, он чутко прислушивался к его слабому, рваному дыханию и едва удерживал себя от слёз. Левая рука почти онемела, и Локи совсем не чувствовал её, лишь две нити внутри пульсировали, разрываясь от напряжения, отдавая пальцам всю магию, что сохранилась ещё в сердце. Кожу обжигал заколдованный лёд, силящийся сковать тело Тора и остудить его пульс, но пока вековая магия металась в рамках раны, злобно прогрызая тут же затягивающиеся бреши в чарах младшего принца. На секунду Локи показалось, что левая рука отказала – но тут же рвануло задержавшимся сгустком силы. Тор рвано и тяжело выдохнул, а по щеке Локи украдкой скатилась горячая слеза, которую тот не успел смахнуть. Она упала на щеку Тора и, скользнув вниз, затерялась в складках плаща.
-Оставь…, - хрипло проговорил он, не открывая глаз. - …Это до моих похорон.
-Ты не умрёшь, - отчаянно ответил ему Локи, отчаянно сжимая ладони на груди брата. Левая безвольно обвисла, и теперь исчезающие силы приходилось расходовать ещё и на то, чтобы поддерживать её на ране. Он едва сдерживался, чтобы воли не дать своему отчаянию, и лишь украдкой касался губами виска Тора.
-Конечно, - едва заметно улыбнулся Тор, соглашаясь. – Ты же рядом.
-Правильно, - прошептал Локи. – Ты только не засыпай. Скоро за нами придут, тебя отведут к целителям и всё будет хорошо. Слышишь, всё будет хорошо…
Тор молчал. Грудь его тяжело вздымалась и опадала под ладонями Локи. Казалось, будто она всё холодеет и холодеет, а может, лёд от раны слишком сильно исколол нежную кожу рук. Права рука тоже немела, дрожала от холода, а вокруг багряным полем шелестели маки. Они склоняли алые бутоны к земле, тянулись по-змеиному к раненному, питали его накопленным за дни цветения теплом, а Тор глубоко вздохнул, и голова его расслабленно откинулась на шею Локи. Тот вздрогнул, не чувствуя рук – совсем, даже магия в них совсем не ощущалась, хоть и плескалась где-то в теле. Не было даже сил, чтобы пошевелится, но Локи вновь и вновь пытался пошевелить руками, отдавая остатки магии, остатки силы, удерживая лёд раны в узде. Тор почти не дышал.
-Ты слышишь меня? – Локи осторожно коснулся губами макушки Тора. – Не засыпай, не надо, ещё слишком рано… Пожалуйста… Слышишь? Я не могу тебя так отпустить, ты нужен отцу, нужен маме, нужен мне! Только не спи, прошу, потерпи ещё немного.
Он с замиранием считал вдохи. После тридцатого Тор закашлялся и затих. Сколько бы Локи не ждал очередного вдоха – в ответ ему был лишь шелест маков и тишина.
-Нет, нет, пожалуйста… Тор, ты меня слышишь? Не уходи, умоляю, ты не должен уходить… Я же люблю тебя, понимаешь? Как брата, как друга, как мужчину… Не оставляй меня, пожалуйста…
Глаза затянулись солёной пеленой, а за спиной послышался топот коней и чьи-то крики. Локи чувствовал, как с пальцев в рану капает кровь, собственная, наполненная магией кровь – и как иссекает её источник. С последней каплей его плеча коснулись чьи-то тёплые ладони, а затем мир потемнел. Всё, что он чувствовал – бесконечную усталость и отчаяние.
Очнулся он в аду.
В переносном, слава богам, смысле этого слова. Локи не спешил открывать глаза, судил лишь по ощущениям – он лежал на кровати, но почти не чувствовал рук. Они были крепко забинтованы до запястий, а на пальцах лежало что-то мокрое, но почти неощутимое. Самое странное ощущение после пробуждения – тугой, бьющийся сгусток магии в сердце, словно бы и не уходила она в чужое тело, не утекала замёрзшей водой в радужные льды. Локи даже подумал, что ему это приснилось, но бесчувственные руки доказывали обратное. Он осторожно приоткрыл глаза и тут же сощурился от яркого дневного света.
-Очнулся! Он очнулся! – раздалось где-то над головой, и тут же повеяло розовым цветом. Мелькнули перед глазами золотые тяжёлые серьги и складки шёлкового платья – у изголовья кровати села Фригг.
-Как ты себя чувствуешь, милый? – ласково спросила она, проводя лёгкой рукой по лбу сына.
-Не знаю, - хрипло ответил Локи, облизывая пересохшие губы. Одна из служанок тут же поднесла к его губам чашу с водой, и он стал пить, морщась от холода воды – кажется, теперь ему вовек не отогреться. Когда чашу убрали, Локи вдруг вздрогнул и быстро спросил. – Что с Тором?
-Не волнуйся о нём, - раздался низкий голос с другой стороны. То, что Локи принял за какой-то темный предмет, оказалось Одином, сидевшим, как и Фригг, у изголовья его постели. – Он в полном порядке. Ты молодец, сын, я горжусь тобой. Ты спас жизнь брату, ты поступил самоотверженно и достойно настоящего аса.
-Спасибо, отец, - ответил Локи, улыбаясь, но украдкой всматриваясь в людей за спиной Фригг – Один усмехнулся.
-Думаю, дорогая, нам с тобой пока здесь делать нечего. Ибо не мои слова послужат наградой, - богиня понимающе закивала и встала, поправив одеяло на груди Локи.
-А ну-ка все выходим! – прикрикнула она на служанок, стоявших за её спиной. – И позовите, наконец, Тора!
Локи вздрогнул и непонимающе повернулся к Одину, но тот уже исчез, вслед за ним исчезла и Фригг, а потом вышли все служанки. Лишь через минуту хлопнула дверь, и в проеме показался Тор. Пшеничные его волосы были собраны в короткий хвост, а под белоснежной рубашкой угадывалась крепко перебинтованная грудь. Застыв на месте на несколько секунд, он быстрыми шагами подошёл к кровати и сел на её край, положив голову на грудь Локи. Тот осторожно приподнял правую, более чувствительную сейчас руку, и положил её на затылок брата, мягко шевеля светлые волосы.
-Я уж думал, ты до зимы будешь спать, - проговорил Тор, приподнявшись и улыбнувшись.
-А сколько я без сознания? – удивился Локи. Ему казалось, то в забвении он провёл не больше часа.
-Ровно неделю. На три дня больше, чем я, - сообщил Тор. – Как твои руки?
-Не знаю. Не чувствую почти, - грустно ответил ему младший принц.
-Мама сказала, что это пройдёт. Она вообще столько рассказала! За твоим соколом пошли Сиф, Фрейр, несколько целителей и ещё толпа народу на случай засады. Пока нас везли в замок, ко мне никто даже прикоснуться не мог, а ты то ли током бился, то ли ещё чем-то. А потом целительница сказала, что на мне всё заросло как на собаке, потому, что я твоей магией был напичкан, и заклинания срабатывали в десять раз сильнее. А вот ты не просыпался, магическое истощение – штука хреновая. Но, главное, всё хорошо и все живы.
-И слава богам, - улыбнулся Локи.
-Кхм… А ты ничего не хочешь мне сказать? – внезапно спросил его Тор.
-Я? Вроде, нет, - удивился он, припоминая, что бы он мог такого сделать.
-Просто пока мы были в поле, я кое-что слышал, - Локи нахмурился, вспоминая те страшные минуты, и вздрогнул, будто заново услышав собственные отчаянные слова.
-Чёрт. Ты всё слышал?
-Да.
-Чёрт, - Локи боялся взглянуть в глаза Тору. Пожалуй, он даже жалел, что не может обратно провалиться в ту заманчивую бездну сновидений – только бы не чувствовать, как пылают собственные щёки.
-Посмотри на меня, - Попросил Тор. Локи несмело вскинул на него глаза, и тот склонился к его губам, мягко целуя, лаская языком чужой язык, гладя большим пальцем по щеке. Румянец не сходил со щёк, но младшему принцу было уже глубоко плевать – руки легли на плечи Тора, а тот приподнял брата, оперев его о себя. Руки его сомкнулись на талии Локи, а тонка лента, удерживающая в хвосте пряди волос, скользнула по спине и опустилась на одеяло.
-Вот теперь гадай, что я тебе хотел сказать, - улыбнулся старший, разглядывая алеющие щёки брата.
-Это будет не трудно, - хитро ухмыльнулся Локи, запуская пальцы в пшеничные волосы Тора и притягивая его к себе.
@музыка: Brian Tyler (Score Thor: The Dark World) – The Trial Of Loki
@настроение: Уже так себе
@темы: Loki Everywhere